Веселина 3

Крылатый пёс высадил Веселину с Сильфёнком возле самого дома. Было уже темно, но Велимир не вернулся. Девочка проболтала с воздушным духом до полуночи, выспрашивая его о рыцарях, но деда так и не дождалась. Утром он тоже не приехал, и Веселина заволновалась.
– Пойдём, спросим Боровика: может, его дедко Лесовик что-нибудь знает?
Но Веселина не смогла выйти на полянку, где обычно пас деревенских коров Боровик. Она долго-долго блуждала по лесу, который вдруг сделался ей совершенно незнакомым, пока, наконец, совсем не выдохлась и плюхнулась на траву.
– Это Лесовик меня водит, – пожаловалась она Сильфёнку. – Как жаль, что Громовая Стрелка осталась в избе! Ну, ничего, я знаю, что делать.
Она отломила от липы ветку и очистила её от коры. Получилась «лутошка» - оберег от лешачьих проказ. На всякий случай Веселина ещё переодела наизнанку платье. Но и это не помогло: лес не раскрывался.
В конце концов, девочка разревелась. Сильфёнок грустно порхал вокруг неё, не зная,
чем её утешить.
– Веселина, – сквозь собственные всхлипывания услыхала она голос Боровика, – послушай, Веселина…
– Ага, вот, значит, ты какой! – набросилась девочка на приятеля. – Как нужен мне, так сразу прячешься!
– Ты не права, Веселина, – раздался за её спиной голос Водянёнка, – мы не прячемся. Это Лесовик запретил нам тебе показываться.
– Но почему? У него ж этот… как его? отпуск! заключён с моим дедом! Или… что случилось с дедушкой?
Водянёнок и Боровик молчали, потупив глаза. Веселина трясла их за плечи.
– Рассказывайте! Что стряслось? Дедушко помер, да? Расшибся? Да что вы молчите!
– Я скажу тебе, Веселинушка.
Обернувшись, Веселина увидала Лесовика и подбежала к нему.
– Говори, дедко!
Неожиданно Лесовик обнял её, совсем как дед Велимир, и прижал голову к груди, поглаживая по волосам.
– Крепись, внучка, крепись!.. На деревню напали печенеги и сожгли её, а дед твой Велимир бился до последнего вздоха…
Веселина вдруг отстранилась от Лесовика.
– Покажи мне это, – не своим голосом вымолвила она.
– А выдержишь? – усомнился Лесовик. Веселина, сжав губы, кивнула.
– Хорошо, я выведу тебя к деревне. Только знай: вот грамота, - Лесовик показал девочке свёрнутую бересту, скреплённую красной печатью, – что заключили мы с твоим дедом, и ни разу ни один из нас не оказался неверен тому, что там написано… Эта грамота по праву твоя и будет вовеки действительна для тебя и твоих потомков. Когда захочешь, ты сможешь востребовать её.
– Благодарю, – с достоинством ответила Веселина. – А теперь отпусти меня в деревню.
Лесовик простёр руку, и за деревьями показалось пожарище, от которого потянуло едким дымом. Веселина тотчас туда направилась.
– Прощай, Веселина! Прощай! Помни о нас! – закричали ей вслед Боровик с Водянёнком, но девочка их не слышала. Над головой её вился Сильфёнок, который отчаянно трепыхался и зажимал нос руками: для воздушного духа пепел и сажа были невыносимы!

Никогда ещё Веселина не испытывала такого потрясения!
В деревеньке в живых не осталось ни одного жителя: даже женщины и малые дети были зарублены проклятыми душегубами. Девочке сделалось дурно от вида и запаха мертвецов, разлагающихся и обгоревших. Но затем она преодолела отвращение и стала выкапывать ямы, чтобы предать останки земле. Работа отвлекла её от мрачного настроения, и Веселина трудилась до темноты. А когда видно уже ничего не было, начался мелкий, частый дождик, похожий на быстрые слёзы. Девочка забралась в единственную уцелевшую на краю деревни хату, и улеглась на лавку, закутавшись в одеяла. Сильфёнок примостился возле неё на окошке.
– Что будешь делать, когда всех схоронишь? – спросил он. – Вернёшься в лес?
– Не знаю, – ответила из-под одеяла Веселина. – Я хочу отомстить!
– Не девичье это дело – месть, – заметил Сильфёнок, но погодя добавил: – Но и ты необычная девица!
Веселине не хотелось разговаривать, но и уснуть она тоже не могла: перед глазами проплывали обезображенные тела русичей, которых она никогда живыми не видела, но за которых так сильно болело у неё теперь сердце! Всякий раз, переворачивая тело какого-нибудь старца, она боялась увидеть дедушку, но его среди убитых не оказалось, и Веселина предполагала, что это Лесовик спрятал тело Велимира, чтобы её поберечь. Только под утро удалось Веселине забыться в тяжёлом сне...
– Веселина, Веселина! Там войско князя! – пропищал ей на ухо, точно комар, Сильфёнок.
Девочка тотчас вскочила, прильнув к окошку. Всё верно: в деревню въезжала вооружённая новгородская дружина. Рядом с князем Ярославом ехал здоровенный Горыня. Веселина перекинула колечко с правого пальца на левый и выскочила из избы. В это время князю докладывали о раскопанных могилах и захоронённых телах.
– Стало быть, кто-то успел спрятаться, – заметил князь. – Обыщите деревню и близлежащий лес!
Веселина кинулась обратно в избу.
– Что ты задумала? – поинтересовался Сильфёнок. Но девочка, не отвечая, раскрыла сундук и вынула оттуда чистую холщёвую одежду: широкую рубаху и шаровары.
– Зачем тебе? – удивился Сильфёнок. – Это же мальчиковое!
Но так же молча Веселина схватила меч и отсекла у основания свою золотую косу. Сильфенок ахнул.
– Что ты задумала?!
Веселина выскочила во двор и намазала сажей лицо и волосы, а затем натёрла одежду землёю с пеплом.
– Я понял: ты хочешь показаться дружине мальчиком! И правда, для богатыря тебе от силы можно дать лет семь... Но как же голос? Твой голос слишком звонок для мальчика!
– Я буду молчать, – наконец вымолвила Веселина. – Дедушка рассказывал мне про деревенского мальчика, который родился немым: он всё понимал, но не говорил. Его все жалели... Он помогал иногда дедушке пасти коров!
Она перекинула колечко на правую руку и подошла со спины к Горыне, подёргав его за кольчугу. Горыня обернулся.
– Вот он, малец, объявился! – Горыня, точно пушинку, поднял Веселину на руки. – Ты это захоронил?
Девочка кивнула, показывая богатырю лопнувшие мозоли с запёкшейся кровью по краям.
– Ах ты… Ну, идём к князю!
Ярослав спросил у Веселины имя, но она лишь пожала плечами, указав на уши – кивнула, а на рот – помотала головой.
– А, наверное, это тот немой мальчонка, – догадался Горыня, – что за лошадью моей давеча бежал! Он ещё расшибся тогда, а не ревел. Спрашиваю: почему такой стойкий богатырь? А ребята отвечали: немой он от рождения, а слышать – слышит!
Веселина радостно закивала, как будто это она бежала за лошадью Горыни, но тот с сомнением поглядел на неё:
– Вроде тогда ты был выше... да и в плечах поширше... А грязный такой же!
– Так тебе с твоим ростом любой мальчонка мелким покажется, - улыбнулся князь. – Что ж мы с ним делать-то будем? Надо б его в Новгород отправить, да только вот с кем?
– Нет, князь, – возразил Горыня, – нельзя нам богатырей лишаться, пока печенегам поганым не отомстим, чтоб неповадно им впредь было соваться!
– Тогда, может, возьмём его? – Ярослав поглядел на Веселину, и она обрадованро закивала, поднимая руку с мечом.
– Ах ты, какой богатырь, – умилился Горыня. – И меч у него, надо же! Хороший кузнец меч сковал – как раз по руке… Пускай со мной едет, он же что пёрышко!
– Пусть едет, – согласился князь. – Вот только все тела земле предадим: негоже так оставлять!
После того как были захоронены последние убитые жители деревни, отряд тронулся в путь. Веселина гордо ехала с богатырём Горыней, который неотступно следовал за князем и не забывал ещё поглядывать за княжичами – Святославом и Глебом. Святослав держался ближе к отцу и был очень похож на него осанкой и лицом, а Глеб, худощавый и темноглазый, – копия княгини Забавы. Веселина решила избегать общения с Глебом, опасаясь, как бы он её не признал. Но княжич сам подсел к ней на ближайшем привале.
– Как твоё имя?
Веселина опустила голову.
– Он же немой! – фыркнул Святослав, примостившийся у дерева с ломтем чёрствого
хлеба да куском вяленого мяса.
– А я попробую угадать... Добрыня? Святогор? Добромир? – княжич перечислял русские имена, но Веселина мотала головой. - Велимир?
Она вздрогнула: дедушкино имя, глаза её наполнились слезами.
– Велимир? – переспросил княжич, и девочка кивнула.
– Вот видишь, – снисходительно заметил Глеб брату. – Теперь мы знаем его имя!
– Ага, ты б его еще написать попросил! – Святослав засмеялся.
– А что, – насупился Глеб, – мальчонка и так судьбой обижен! Я слышал, что такие вот люди очень легко обучаются грамоте: надо ж им с миром как-то общаться... Хочешь, научу тебя грамоте? – ласково обратился Глеб к Веселине.
У той замерло дыхание. Оказывается, княжич Глеб вовсе не высокомерный. Наверное, он такой лишь с княжнами, а с богатырями вон какой простой! Даже её – безродного мальчишку – грамоте обучить предлагает!
Она кивнула.
– Ты на этих книжках, братец, помешался! – вставая и отряхиваясь, заявил Святослав. – Главное – это сила, а книжки... баловство одно!
– В книгах написано то, что происходило раньше, – нахмурившись, возразил Глеб, – если бы не они, мы б о том не ведали.
– Велика беда! – засмеялся старший брат. – Всё, что нам надо знать, мы и так знаем. Мудрость тут нехитрая: защищать свою землю да детишек растить, чтобы тоже землю защищали... Вот дело настоящего воина!
Он, распрямляя плечи, поправил пояс и молодецки зашагал с холма.
Глеб выглядел расстроенным. Тогда Веселина похлопала его по руке ладонью, как когда-то утешал её дедушка. Она не могла говорить, но постаралась придать глазам сочувствующее выражение.
Княжич взглянул на неё, затем нахмурился и неожиданно спросил:
– У тебя есть сестра?
Веселина сразу опустила глаза и покачала головой. Её бросило в холод: надо же так раскрыться!
– Наверное, вправду со мной не всё в порядке, – грустно вымолвил Глеб. – Повсюду мне эта княжна мерещится... Вот и сейчас... У тебя глаза, как фиалки... Ладно, пора в дорогу!

Княжичу Глебу действительно было тоскливо, раз после целого дня изнурительной погони за печенегами он нашёл силы обучать Веселину. Остро заточенной палочкой он нарисовал на предварительно расчищенной земле какие-то закорючки, назвал их и велел Веселине выучить.
– Это первые семь букв греческого алфавита. На нём пишут все грамотные народы!
Веселина послушно стала перечерчивать буквы, но Глебу не понравилось, как она это делает.
– Неправильно, – недовольно заметил он, – надо вот так!
Веселина не видела особой разницы между своими и княжескими буквами, но оказалось, что в греческом алфавите важен наклон, величина закорючки и ещё всякие мелочи, которые девочка не в состоянии была усвоить. Чужой язык звучал непривычно, и она никак не могла уловить связи между закорючками на земле и звуками, произносимыми княжичем. Глеб потихоньку начал сердиться.
– Ну и тупица! – не выдержал наконец он. – Пока не освоишь эти буквы, другие я тебе не покажу!
– Глебка, не мучай мальца, – добродушно вступился за Веселину Горыня. – Бить – так добра не выбьешь, а ругаться – и вовсе толку нет!
Девочка заметила, что Горыня особенно любил всё маленькое: подкармливал хлебными крошками полевых зверьков, не разрешал разорять гнёзда с птенцами и особенно сокрушался, когда в деревне хоронили деток. Веселина даже подумала, что из Горыни получился бы хороший лесной житель, и наверняка Горыня понравился бы покойному деду Велимиру! В молодости дед тоже был в княжеской дружине, только древлянской, и иногда рассказывал о сражениях, но стоило Веселине начать его о чём-либо расспрашивать, как тут же замолкал. Отчего-то Веселина представляла молодого Велимира таким, как Горыня - могучим и добрым богатырём!
Глеб удалился к разведённому дружинниками костру, а Веселина продолжала уныло водить палочкой по земле. Перед лицом у неё замельтешил Сильфёнок.
– Я сейчас слушал речь князя. Он говорил, что навряд ли мы этих печенегов догоним, поскольку сильно от них отстали, пока хоронили жителей деревни. Тем более, что печенеги пленных не взяли, а только добро. Но так как деревенька бедная, то добра они увезли немного и, опасаясь погони, передвигаются очень быстро и надолго не останавливаются. Нам тоже нельзя далеко удаляться, поскольку этот отряд - не самые главные силы Новгорода, а лишь княжеская дружина, возвращавшаяся из Киева. Они зашли в деревню подкрепиться и вот такое увидели... Словом, скорее всего мы вернёмся в Новгород за подмогой и уже тогда отомстим поганым печенегам, вот!
Сильфёнок довольно посмотрел на Веселину, но она не подымала головы, по-прежнему ковыряя палочкой. Сильфёнок подлетел ближе к её глазам.
– Ты плачешь? – изумился он. – Что случилось?
– Княжич Глеб сказал, что я – тупица, – всхлипнула девочка.
– Ты?! – изумился Сильфёнок. – Это неправда!
– Тогда почему я не могу правильно нарисовать эти знаки и даже не помню, как они называются?
– Покажи-ка, – Сильфёнок подлетел к нарисованным княжичем буквам. – Да это ж по-гречески! Естественно ты не понимаешь! Ладно бы греческий язык был твой родной... как мой, например!
– Твой?!
Сильфёнок кивнул.
– Я жил на острове в Средиземном море и хорошо знаю все языки на побережье.
– Давай тогда ты научишь меня прямо сейчас!
Сильфёнок с сомнением покачал головой.
– Не получится так быстро. Для начала, княжич прав, тебе нужно хорошенько выучить буквы греческого алфавита, а затем слова, чтобы ты смогла строить предложения и с помощью них разговаривать и писать. Это несложно, – заметил Сильфёнок приунывшей девочке, – но и не просто. Это я говорю, потому что ты очень... непоседливая. Тебе надо научиться прилагать усилия!
– Я научусь! – решительно заявила Веселина. – Я не хочу, чтобы княжич считал меня тупицей!
Сильфёнок вздохнул.
– Надевай кольцо, и ступай на берег реки: там сырой песок, на котором удобно чертить буквы. А если тебя хватятся - намочишь волосы, как будто купалась.
В отличие от нервного княжича воздушный дух оказался на редкость сдержанным учителем, и с его помощью Веселина перечертила все буквы алфавита по нескольку раз, так что даже зашла по щиколотку в воду. Она захотела выучить ещё и слова, но Сильфёнок заметил, что этого на первый раз достаточно, и что ей важно не поразить княжича знанием букв, которые он ей пока не показывал.
На обратном пути Веселина приплясывала в предвкушении похвалы от Глеба. Неожиданно они вышли на всадника, который, спешившись, тихо разговаривал с каким-то дружинником. Всадник кутался в тёмный плащ, и вороной его конь также сливался с ночью. Хорошо, что Веселина была невидима! Она подошла вплотную к собеседникам и затаила дыхание. Сильфёнок порхал возле их лиц. А между тем чёрный всадник давал дружиннику указания против князя. Он говорил о том, что Новгород должен отделиться от Киева, и что в городе есть силы, способные заменить князя Ярослава. Затем всадник передал дружиннику зазвеневший мешочек, предупредив, что после убийства князя тот получит столько же, и, вскочив на коня, ускакал. Веселина неслышно последовала за дружинником, непроизвольно держась за меч.
Стояла глубокая ночь, и все спали, за исключением дозорных, дежуривших по четырём углам стоянки. Дружинник беспрепятственно прошёл мимо, а невидимая Веселина следом. В свете тлеющего костра она узнала предателя - это был суровый с виду воин, приближенный к князю, с которым всё время тот советовался. Имени его Веселина не помнила. И хорошо! Если бы предателем оказался Горыня, девочка переживала бы больше. Предупредить она сейчас никого не могла, да и что бы она сказала? Дружинник запросто обвинил бы её во лжи, а мешочек выкинул. Или, что ещё хуже, обвинил бы в предательстве её, в том, что она умышленно прикинулась немой, чтобы погубить князя... К тому же выяснилось бы, что она девочка... Эти мысли вихрем проносились в голове Веселины, пока она пробиралась в княжеский шатёр. Девочка вытащила из ножен меч и крепко сжимала рукоять в ладони. Дружинник тоже извлёк меч и приблизился к постели князя. Лицо Ярослава было мирно – князь крепко спал в окружении воинов. Веселина на миг закрыла глаза, чтобы сосредоточиться. Удивительно, но она была абсолютно спокойна и наблюдала за событиями как будто со стороны. В момент, когда дружинник занёс над князем меч, чтобы вонзить в грудь, девочка изо всех сил ударила своим мечом по его, отчего тот сорвался и скользнул по руке князя. От лязга металла богатыри подхватились, а Веселина опрометью выскочила из шатра. Она пролезла среди спавшей вокруг костра дружины, перекинула кольцо на другую руку и притворилась спящей. Однако сразу же от княжеского шатра послышались крики, и предателя выволокли на свет. За поясом у него обнаружили мешок с золотыми монетами. Князь расспрашивал, кто из богатырей отбил у нападавшего меч, но все лишь пожимали плечами. Веселина тёрла глаза, всем видом показывая, что она только проснулась и ничего не понимает. За плечо её тронул Глеб.
– Где ты был? – строго спросил он. Веселина схватилась за голову: волосы были сухие – она забыла их намочить! Глеб, усмехаясь, взялся за рукоять меча Веселины, намереваясь извлечь его из ножен. Девочка перехватила его руку.
– Отпусти! – тихо приказал княжич, но Веселина покачала головой. Глеб хотел силой убрать её руку, но не смог.
– Ничего себе, – промолвил он, – однако силёнка!.. Хочешь, чтобы я шум поднял?
Поколебавшись, Веселина убрала руку, и княжич достал меч. На нём виднелся след свежей крови.
– Только не дури меня, что рябчиков резал? – язвительно прошептал Глеб. Веселина, нахмурившись, вспоминала, когда она поранила дружинника? Возможно, удар пришёлся вскользь, когда тот опускал меч...
– Идём, я отведу тебя к отцу!
Но Веселина умоляюще схватила княжича за руки.
– Ты достоин награды, чего ты боишься?
Но девочке не хотелось излишнего внимания, больше всего на свете она боялась, что ненароком раскроется её тайна! Как объяснит она своё пребывание в княжеском шатре?
Глеб встал на ноги и потянул за собой Веселину. У неё брызнули слёзы, и в отчаянии девочка припала губами к руке княжича.
– Ты чего? – он склонился над Веселиной. – Боишься?
Она закивала.
– Не хочешь, чтоб все узнали? - Она закивала снова. Глеб задумался.
– Ну, хорошо. Может, оно и к лучшему! Кто знает, вдруг есть ещё шпионы. Захотят тебе отомстить! А почему ты меня не предупредил о покушении?
Веселина дотронулась рукой до губ.
– Не смог бы, да?
Улыбнувшись, она пожала плечами.
– Ну всё, завтра будешь обучаться грамоте! С таким как у тебя сердцем... ты достоин самого лучшего!
Неожиданно Глеб обнял девочку и поцеловал в щёку.
– Сегодня ты спас жизнь моему отцу... И князя Новгороду! Клянусь, я никогда этого не забуду и покуда я жив, ты всегда будешь пользоваться моим расположением!
На глазах Глеба заблестели слёзы.

На следующий день было решено прекратить преследование печенегов, тем более что князь и предатель оказались ранены, оба в руку. Предателя решили отвезти в Новгород, чтобы там его публично казнить. Пока дружина собиралась в обратный путь, Глеб проводил с Веселиной занятия по греческому языку. На этот раз ученик его удивил. Он не только правильно написал все буквы алфавита, но и освоил даже несколько простых предложений. Княжич очень обрадовался и непрестанно хвалил Веселину. Она понимала, что Глебу хочется как-то отблагодарить её за отца, но всё равно похвала княжича была ей весьма приятна!
Затем дружина тронулась в обратный путь. Глеб постоянно подъезжал к лошади Горыни и заговаривал с Веселиной, так что даже Святослав не выдержал и пожурил брата за «измену княжне Белозёрской». По тому, как посмеивались в усы дружинники и хмурился Глеб, Веселина заключила, что юноша долгое время подвергается насмешкам и невольно пожалела, что именно она является их причиной.
А когда дружинники вновь остановились на ночь, Глеб не ушел как обычно в княжеский шатёр, а остался с богатырями и Веселиной. Ему явно хотелось поговорить, тем более что девочка выслушивала его молча. Вполголоса княжич пересказывал ей свою недолгую жизнь, но больше делился переживаниями.
– Когда мы приедем в Новгород, я сам стану обучать тебя! Не только греческому языку, но и музыке... А ещё я прочитаю тебе кожаную книгу, которую мне подарили в Константинополе. Она очень необычная! Мы возвращались как раз из Киева, где князь Владимир принял новую веру. Она не такая, как вера наших отцов... сначала у нас был Волос, его князь Олег привёз из Новгорода в Киев, когда воевал с хазарами... Потом Владимир к нам привёз Перуна. Затем Владимир, побывав в Византии, восхитился тамошними храмами, где поклонялись неизвестному Богу, Который, как говорят, сотворил небо и землю...
При этих словах княжича Веселина покосилась на Сильфёнка, тот утвердительно кивнул.
– Я не хочу верить в неведомого Бога! Я хочу понимать, во что я верую. Святослав смеётся надо мной! Он во всём разделяет политику князя Владимира. А я не так, понимаешь? Мне мало верить, потому что все так верят, и поклоняться, потому что все поклоняются... Что это за бог, если его можно утопить в реке?! По мне так лучше вовсе никому не кланяться, чем такому богу!
Глеб замолчал. Веселина тихонько перевела дыхание. Ей сомнения Глеба были непонятны. Для неё окружающий мир заключался лишь в природе: воздухе, лесе, воде, земле, а о том, кто и когда всё это создал, она и не помышляла. Разве не достаточно, что всё это уже есть? Она бы с удовольствием расспросила об этом княжича, но не могла, притворяясь немой.
– Я заберу тебя с собою в Константинополь. Там есть настоящие мудрецы, которые могут рассказать о том, чего мы не знаем... Наверное, Святослав прав: ну какой из меня богатырь? Напрасно Горыня со мною мучается!
Веселина в негодовании затрясла головой. По её мнению Глеб - богатырь не хуже Святослава и даже Горыни, просто... он не такой, как они, ведь сила заключается не только в мускулах и сноровке, а ещё... она не знала в чём ещё, но чувствовала, что в Глебе сила духа не меньше, чем в добряке Горыне или молодце-Святославе, просто она особенная!
– Ты веришь в меня?
Веселина кивнула.
– А хочешь в Константинополь?
Она опустила голову. Какой там Константинополь! Если откроется, что она не мальчик, то отношение Глеба к ней в момент переменится, и неизвестно, простит ли он её, если узнает, что она его обманывала!

На следующий день к вечеру отряд добрался до разорённой деревни, и воины решили проведать могилы. Горыня, не скрываясь, рыдал, прижимая к себе голову Веселины. Девочка не знала, куда спрятаться от сочувствующих взглядов: все думали, что в этих могилах покоятся её родственники, а она даже никого из них при жизни не видела!
Горыня осторожно поставил девочку на землю.
– Иди, малец, попрощайся!
Веселина подошла к могилам. Сквозь чёрные земляные комья кое-где уже прорезалась молоденькая травка, и пройдёт совсем немного дней, как на месте этих могил образуются невысокие холмы... А ещё через некоторое время от деревни останутся лишь воспоминания... Как там говорил Глеб? Если бы не было книг, то люди не знали бы о том, что было раньше?
Девочка опустилась на колени. Она расставалась с прошлым. Внезапно она осознала, что никогда больше сюда не вернётся, разве только для воспоминаний. Никогда больше не будет прежней жизни в лесу, и ей нужно всё это оставить в прошлом. Неожиданно она беззвучно разрыдалась, но не по покойникам, а о себе самой. Что будет с ней дальше, она не знала, и впервые ей захотелось обратиться к кому-то большему, чем она, к кому-то могущественному, кто б её защитил и утешил! Может быть, об этом говорил ей княжич? О Боге, Которого нельзя свергнуть и стащить верёвками в реку? О Боге, Который сотворил небо и землю, видимое и невидимое, её, Глеба, Сильфёнка, Велимира...
Она почувствовала, как легко поднял её в воздух Горыня: сердце добряка не выдержало горя мальчонки, и, сам обливаясь слезами, он усадил Веселину перед собой на лошадь. Девочке стоило невероятных усилий сдерживать всхлипывания, но вместе с тем появилось новое чувство, как будто внутри неё что-то оборвалось, и она стала свободна. Прошлое больше её не тяготило, оно отступило назад, в область светлых воспоминаний...

Княгиня Забава оглядела Веселину, молча выслушивая рассказ княжича Глеба о том, как дружина подобрала мальчика. Затем она взяла девочку за руку и отвела в свои покои. В этот раз Забава выглядела совершенно иначе: на лице играл румянец и глаза светились от радости встречи с сыновьями и мужем. Но взгляд её, обращённый на Веселину, оказался неожиданно суров.
– Ну, рассказывай, девица, для чего ты оделась в мужское платье?
Веселина оторопела.
– Советую признаться! – пропищал Сильфёнок. – С этой женщиной тебе надо быть откровенной!
Веселина опустила голову.
– Это мужчин ты можешь провести, – посмеиваясь, заметила Забава. – У тебя же личико девичье и глазки лучистые, доверчивые! А ресницы, а волосы! Сразу видно, что косу недавно обрезала! На ручки свои посмотри: пальчики ровные, тоненькие! А ножки! Словно точёные из кости... Отродясь у мальчиков ножек таких не бывало... И молчишь,
потому что голос тебя выдаст! Разве не так?
Девочка кивнула.
– Ну, говори, как имя тебе?
– Веселина.
– Какого ты роду-племени?
– Я знаю только дедушку... Зарубили его печенеги, когда на деревню напали... В лесу с ним мы жили.
– В лесу? – Забава задумалась. – Понимаешь сама, Веселина, не можешь оставаться ты в палатах, так как прознают все про то, что богатырей ты обманывала. А более всех княжич Глеб расстроится: его и так засмеяли за Белозерскую княжну... Посему я тайно отправлю тебя к своей сестре в Киев, а по прошествии лет пяти обратно призову, ежели покажешь себя достойным поведением. К тому времени и коса твоя отрастёт, и сама ты изменишься так, что не узнать тебя будет.
Веселина опустилась на колени.
– Княгиня Забава, благодарю... – Веселина заплакала.
– Полноте. - Княгиня подняла девочку с пола. - Умойся поди, я прикажу девушкам воды нагреть да платье приготовить, а как стемнеет, коляску тебе запрягут!

– Мама, отчего ты скрываешь Велимира? – подозрительно спросил у Забавы Глеб. – За стол его не садишь, а прячешь в своих палатах... С чего это?
Княгиня улыбнулась.
– Я отправила мальчика к нашей родне. Он сам так пожелал!
– А почему мне не сказала? Проститься не позволила.
– Я решила, сынок, что ты расстроишься, ибо привязался ты к нему как-то не по хорошему.
– Не по-хорошему, говоришь? – вскинулся Глеб. – Да будет тебе известно, что этот мальчишка мужа твоего, моего отца, от верной смерти спас!
Брови Забавы изогнулись.
– Ты говоришь про заговор?
– Да, про ночное нападение! Это Велимир отразил своим мечом меч предателя.
– Почему тогда об этом никто не знает?.. Ты не сочиняешь, как с этой твоей княжною?
Глаза Глеба в негодовании сузились.
– Я ничего не сочиняю, мама, – почти шепотом произнёс он. – Вот увидишь, настанет время и это откроется... А насчёт Велимира... я сам видел кровь предателя на его мече и хотел тут же рассказать отцу, но мальчишка упросил меня этого не делать!
– Он же немой, – усомнилась княгиня.
– Да, но он целовал мне руки, умоляя молчать!
Княгиня какое-то время собиралась мыслями.
– В таком случае, я обещаю тебе, что ты обязательно увидишь... Велимира, но позже. Так надо, сынок, поверь!

Веселина поселилась у двоюродной сестры Забавы, дочери князя Владимира от первой его жены. Княжна Феодора не была замужем и жила одиноко в своей чисто прибранной светёлке, а для Веселины она приказала приготовить комнатку рядом. Вечером того же дня, как Веселина прибыла в Киев, Феодора пригласила её к себе. Княжна была значительно старше Забавы, и выглядела гораздо мягче, точно невидимый свет просачивался из глубины её души.
– Рассказывай, девица, что привело тебя сюда, только, прошу, не утаивай ничего: нам предстоит долго быть вместе. Забавушка просила позаботиться о тебе, а я разумею под этим не только одежду и стол, но твоё воспитание... Что ты там смотришь?
– Яичко... синее... в чашечке на ножке! Что это?
Феодора улыбнулась.
– Ишь ты, глазастая! Самую ценную вещицу заприметила!.. Это наше приданое. У князя Святослава было три сына: Владимир, Олег, Ярополк. И когда Святослав разгромил южного хана, в добычу ему достались три одинаковых сапфира, которые перешли к старшим внучкам князя: ко мне, Забаве и Переславе...
– А где Переслава? – перебила Веселина.
– Она из нас самая старшая. Переслава – древлянская княжна, дочь Олега, которого убил брат его Ярополк. Это случилось, когда погиб от печенегов их отец Святослав. Богатырь Велимир спас тогда Переславу и прятался с ней в лесах, покуда не возвратился из западных земель князь Владимир и не убил Ярополка, отомстив ему за брата и за Рогнеду полоцкую. Тогда Велимиру пришлось спасать уже княжну Забаву, которая была совсем крошкой... А затем он речь держал перед Владимиром и отдал ему Забаву на воспитание... Переслава же возвращаться не захотела, ибо полюбила она богатыря Велимира. Князь тогда дюже рассердился и приказал силой вернуть племянницу, но Велимир не отдал княжну и скрылся с ней в новгородских лесах. Сколь его ни разыскивали, всё бесполезно. Молвили, что он заключил договор с лешим.
Веселина взяла в руки камень. Так вот какое сокровище отдала она Болотнику в обмен на Громовую Стрелку!
– Ничего себе, – пропищал у неё над ухом Сильфёнок. – Так ты, оказывается, ещё и княжна!
– Что было дальше с Переславой? – спросила Веселина.
– Разное болтают, – пожала плечами Феодора. – Говорили, что она родила девочку, но что повитухой у неё была Старая Ведьма. Велимир этого, конечно, не знал, но ведьма эта будто бы забрала у Переславы кровь и прокляла её дочку... А дальше и вовсе сказки! Когда Велимир схоронил княжну, то чтобы не лишиться ещё и дочки, он отдал её на сохранение какому-то волшебному принцу, который, однако, сам влюбился в девицу и женился на ней. Далее доля её неведома, но вот дитятко своё от принца – девочку, Велимирова дочка отдала батьке на воспитание, потому как дюже он по Переславушке убивался.
– Бред какой! – вырвалось у Веселины.
– Почему же бред! – возмутился Сильфёнок. – Я тоже слышал, что наш принц женился на зачарованной принцессе, но я понятия не имел, что это твоя мать!
– Может и бред, – согласилась Феодора, – но не более чем бред Бажены и Глеба о Белозерской княжне.
Веселина с улыбкою поглядела на троюродную бабушку.
– Знаете, я с удовольствием здесь поживу: вы так интересно рассказываете!

– Ты хоть понимаешь, что тебе непременно надо вернуть этот сапфир! – зашептал Веселине на ухо Сильфёнок, едва она осталась одна.
– Зачем?
– Этим ты докажешь свою принадлежность княжескому роду!
– Зачем? – повторила Веселина.
Сильфёнок возмущенно зашелестел крыльями.
– Никто не посмеет тогда пренебрегать тобой!
– Один мой крылатый друг как-то сказал, что настоящих героев никто не знает... о них слагают легенды.
Крылышки Сильфёнка поникли, и он опустился девице на плечо.
– Прости, Веселина, – помолчав, попросил Сильфёнок. – Я сам не знаю, отчего в тебе усомнился.
– Ещё ты говорил, что не всё, что блестит – золото... Мне не нужно наружного блеска, достаточно того, что знаю о себе я сама.

На двадцатилетие новгородского княжича Глеба съехалась вся княжеская Русь. За недостатком в палатах места столы накрывали прямо во дворе. Сам княжич только что вернулся из Константинополя, где проучился пять долгих лет, и радости родителей не было предела.
Люди всё прибывали и прибывали, княжеская семья в полном составе встречала их во дворе хлебом-солью, и гости рассаживались за столы.
– Примечай, сынок, примечай, – добродушно говорил Ярослав всякий раз, когда вместе с именитыми родителями ему кланялась их молоденькая дочь. – Святослав уже невесту присмотрел себе, Василисушку, теперь твоя очередь.
– А как же Белозёрская княжна? – не выдержав, съязвил Святослав. – Или в Византии кого заприметил?
Забава строго одёрнула старшего сына, но Глеб снисходительно улыбнулся.
– Оставь, мама, я же понимаю, что всё это глупости. Ну, разыграла нас какая-то девица, да, Бажена?
– Конечно, – сразу отозвалась его сестра, превратившаяся за пять лет в семнадцатилетнюю красавицу - самую завидную новгородскую невесту. – Может, и не было никакой княжны Драгомиры, правда, папа?
– Да, – согласился князь. – Невозможно, чтобы такая малявка боль вытерпела, когда я ей ногу вправлял... А может, и вовсе мальчик то был!..
Им доложили о приезде киевской княжны Феодоры с внучатой племянницей.
– Что ещё за племянница у Феодоры? – удивился князь. – Замужем она не была, а остальные племянницы все уже здесь.
Забава с улыбкою пожала плечами.
– А помните княжну Переславу?
– Которую богатырь Велимир умыкнул?
Забава неопределённо повела очами.
К ним неторопливо приблизилась Феодора. За ней, опустив голову, следовала статная девица с длинною золотою косою. На девице был василькового цвета сарафан с разноцветными ромашками на подоле.
После взаимных объятий и приветствий, Феодора выставила вперёд свою племянницу Веселину. Краснея, девушка подняла голову и улыбнулась.
– Драгомира! – в голос воскликнули Ярослав, Глеб и Бажена.
Девушка снова потупилась.
– Вот видите, я не лгал! – дрожа, закричал княжич Глеб, на мгновение растеряв достоинство и превратившись в пылкого подростка. – Вот она – княжна Белозерская!
– Ошибаешься – киевская, – пропела Феодора, – а хотя, какая тебе разница, племянничек!
– Да как же какая! – не сводил с Веселины взгляда Глеб. – Я столько насмешек из-за неё претерпел! Впору нам с вами, княжна, объясниться, куда вы от меня сбежали?
– Ну уж нет! – подбоченилась Феодора. – Чтобы с моей племянницей уединяться? Не бывать такому, чтобы девицу позорить!.. Засылайте сватов, тогда и поговорим.
Веселина от смущения закрыла лицо рукавом.
Забава обняла девушку и отвела её в сторону.
– Ну что ты стесняешься!.. Я обязана тебе жизнью князя...
– Это Глеб рассказал?
– Он самый.
– Ох, княгиня Забава...
– Мама, позволь мне поговорить с княжною! - невзирая на протест тётушки Феодоры, потребовал Глеб.
– Как сама она пожелает, - улыбнулась княгиня.
Девушка весело поглядела на княжича.
– Если отгадаешь мою загадку!
– Говори, - сощурился Глеб. – Люблю всякого рода задачки!
– В княжеском платье, а не княжна; на болотах, а не болотница; с богатырским мечом, а не богатырь... кто это?
– Это всё о разных людях или об одном человеке?
– Этого тебе, княжич, я не открою! – Веселина, смеясь, последовала за Феодорой к столу.
– Последнее, сын, я тебе, пожалуй, подскажу. – Забава тронула Глеба за плечо. – Помнишь, мальчонку немого ты привёл?
– Велимира? Конечно помню. Я хотел расспросить тебя про него...
– Ты его только что видел.
Княжич нахмурился.
– Где? - он огляделся по сторонам.
Забава прикрыла рот ладонью, посмеиваясь.
– Да вот же! – она указала на Веселину, которая, сидя за столом, укоризненно покачала головой.
– Причём здесь княжна?
– Не мальчик это был вовсе, а девочка! Потому я и отправила её к сестрице Феодоре, чтоб оградить тебя от новых насмешек.
На несколько минут Глеб замолчал, размышляя.
– Стало быть, вот и вторая разгадка: в княжеском платье, а не княжна... А третья? На болотах, а не болотница?.. Мама! Да это же она меня из болота косою золотою вытащила!
Настала очередь удивляться княгине.
– Что за девушка! – негромко воскликнула она. – Сдаётся, мы с тобой ещё не всё про неё знаем!
– Возможно... А что ты говорила про княжну Переславу?
– Это я так, к слову сказала... Случайно.
– Случайно ли?
Мать с сыном переглянулись.
– Об этом нам может рассказать лишь сама Веселина.
– Если захочет, – подумав, заметил Глеб. – Во всяком случае, ты теперь знаешь, что я ничего не выдумывал!
Княжич решительно направился к Веселине.
– Я знаю ответ на твою загадку: это всё ты!
– А кто я? – не сводя с Глеба фиалковых глаз, спросила она. Княжич достойно выдержал её взгляд.
– Моя княгиня.
Над столом пронёсся изумлённый шепот, ширясь и распространяясь далеко за его пределами.

ЭПИЛОГ
– Ты действительно хочешь сделать это? Подумай хорошенько! Ты не пожалеешь? – удручённо спрашивал Веселину Сильфёнок.
В это время девушка с рвением раскапывала лопатой землю на глинистом берегу Волоха. Золотая коса её растрепалась по ветру, но, плотно сжав губы, Веселина продолжала работу. Поодаль стоял привязанный к дереву богатырский конь.
– Веселина, это же навсегда! – со слезами в голосе воскликнул Сильфёнок.
Девушка оперлась о черенок, вытирая рукою со лба пот.
– Да, Сильфёнок, так надо. Я не могу более жить на два мира: они разрывают меня, и я должна принять решение!
Она откинула прочь лопату и отвязала спрятанный под плащом длинный меч. За прошедшие годы он вырос, как и Веселина, и стал гораздо красивей от прибавившихся в рукояти драгоценных камней. Не извлекая меч из ножен, девушка бросила его в выкопанную яму. Затем взялась за колечко.
– Ты больше не сможешь понимать голоса птиц и зверей! – пропищал Сильфёнок.
Веселина помедлила, но затем всё же сорвала кольцо с пальца и бросила в яму поверх меча. Раздался звон.
– А е