Проза жизни

Вот она, проза жизни, - думала я, смотря на стирающую Валю. 

Я смотрела на  её играющих детей.  Крики, визги, детский  плач раздавались  в её доме, когда я посетила их, по её просьбе.
 Я сама из большой семьи и в детстве, наверное, мы вот так же кричали, радовались и плакали. И нас тогда было тогда в семье десять детей, но  отвыкла от таког шума.
Их только пятеро, и ещё одна малышка лежит в коляске и кряхтит. "Господь, помоги им вырасти хорошими людьми! Сохрани всех и спаси!" - Так молилась я,  вспоминая,  своё детство.  Мы все выросли и стали на ноги, хотя наша семья были гораздо беднее, чем эта семья. Сейчас им помогает государство, а нам тогда никто и ничем не помогал.
  Бедная, наша, мама, как она выростила нас всех десятерых? Помю, как она смеялась в ответ на вопрос: "Как же ты выростила десятерых?" Она говорила: "а мне Бог помог".  И я желаю, чтоб этой семье помог Господь.
   Для меня сегодня день благотворительности. Сначала послала эсемеску "помощь Дальнему востоку страдающему от новоднения", а вот теперь, еле донесла всякие "вкуснятинки" этим детям. Живут они в деревянном доме, с километр от меня.
Их мама Валя, рада этому, она редко видит такую помощь. Может потому что, она себя плохо зарекомендовала в этом посёлке. Её здесь считают "наглой пройдохой". Но насколько в этом её вина? - оправдывала я её, - она была так воспитана.
  Валина мать так воспитывала своих детей, что они с детства попрошайничали, врали и воровали. И уже в четырнадцать- пятнадцать лет все девочки рожают
  Валя тоже первенькую родила в пятнадцать лет. Той, её первой дочке, уже одинадцать лет, и она уже гуляет с мальчиками.
 А Валина мама, теперь уже старая, но перед ней люди закрывают двери, и стараются с ней не общаться, а за глаза её называют попрошайкой, пройдохой и нахалкой. И теперь, если ей удастся у кого-то выклянчить взаймы, она никогда не возвращает взаёмное. И ей я помогаю, чем могу, отдаю почти последнее, и не жду, что она вернёт мне что-то. Если бы она поверила всем сердцем в Бога, она бы не попрошайничала, а сама бы помогала нуждающимся. Но она, как многие люди на земле, только ухмыляется над тем, когда я или кто-нибудь другой, говорит ей Слово Божее, мол, я сама "с усами" и не хочу жить по чьей-то воле и разуму. Я знаю, что только Господь Бог научит её жить правильно и ни в чём не нуждаться. Только Господь Самый щедрый, и всем всё даёт по вере. И мама Вали когда-нибудь опомнится, но будет поздно; ибо я знаю, что все, за всё отвечают перед Богом.
 Я и Вале сказала, когда она, несмотря на её радость, за помощь, попросила у меня сто рублей:
 - У меня нет денег. Всё, что даёт мне государство, я возвращаю "за квартиру", а тебе, чем могу, помогу. И ещё сказала: "Господь щедр, мне помогает так, что я делюсь с другими. Он и тебе даст, если попросишь Его без хитрости и с чистым сердцем, если ты покаешься. Но знай, Он всё и всем даёт по вере.  А пока, я буду молиться и помогать твоим детям, ибо сама знаю, как быть бедным.
   Только вчера Валя,  унесла от меня три мешка детских вещей, которые мне принесли сёстры. Многие мои родные знают, что я раздаю вещи неимущим. Отдаю, казалось бы, последнее, но Господь даёт мне больше и больше. Я знаю, и я верю, что Его щедрость безгранична. Я верю, что Он восполняет  мои нужды, и решает все мои проблемы, поэтому я теперь знаю, что благотворительность угодно Богу и это Божье дело. Да, только Бог помог всем нам "встать на ноги".   И из нашей беднейшей семьи, по молитве и веры нашей матери, мы стали помогать другим излишками, что нам по  даёт Господь.
   Но, я отвлеклась от этой  "большой семьи".  Валя одна управляется со всей этой семьёй. Отец детей, муж Вали, в больнице, кажется с туберкулёзом. Он бывший тюремщик - это мне давно известно. Помогает  ли он материально семье, когда дома? Незнаю, да мне это и неинтересно.   Когда я шла навестить эту семью, я думала, что найду у них дома грязь и нищету, но когда вошла, я увидела чистоту и хорошо одетых детей. Слава Богу, несмотря ни на что, Бог  не оставляет эту семью; ибо Он всё знает наперёд, что нам неизвестно, и кто из этих детей  получится. Может быть они будут прославлять Бога, служить Ему. И Он больше и больше будет укреплять в них веру.
Зайдя в дом, я сразу обратила внимание, что у них новый телевизор, много мягких игрушек и красивые покрывала, которыми устланы кровати, на полу коврики.  "Когда Валя успевает одна? - думала я, - ведь ей никто, кроме Бога не помогает. Сознаёт ли это она это?  Благодарит ли Бога за здоровье и силы, что он даёт ей?  Но, видно, она, Валя ещё не сознаёт, так как не умеет распоряжаться имуществом, и тем, что ей даёт Господь, если она постояно просит деньги "взаймы". Она покупает много дорогих игрушек, которые вскоре детям надоедают, и они везде валяются. Держит, и кормит злую собаку, которая  не в помощь ей и не защита, а создаёт много лишних проблем.
 "Всё могу в укрепляющем меня в Христе. Могу жить в избытке и недостатке", - говорит в Послании Филиппийцам святой Павел. "Господи, научи и Валю уметь вести хозяйство так, чтобы у ней, всегда и всё было в избытке. И чтобы она  давала бы нуждающимся от своего избытка!" - молилась я.
  Потом Валя обратила моё внимание на двух-годовалово ребёнка, играющего на полу и что-то всё время крутящемуся ручонкой. Да, конечно, я сразу же обратила внимание на него, когда раздавала конфеты. Тогда этот ребёнок не обернулся на мой голос и никак не прореагировал на меня. Я тогда ещё подумала, что он глухой, не слышит меня.
  А Валя, вот теперь, сказала про него, что у ней ДЦП и надо за неё помолиться.
- Что, эта девочка? - спросила я удивляясь.
- Да, - ответила Валя.
- Конечно же помолюсь, - сказала я.
Потом, во второй комнате захныкала малышка, которая была в коляске. Мы вошли туда.  Валя взяла её на руки и покачала, потом крикнула средней, четырёх-летней дочке и сказала, чтобы та покачала её. Сама Валя продолжила стирать в другой комнате.
 Ванны дома не было и не было других удобств, вода, конечно же была только холодная, и её надо было носить из колодца, которая находилась в пол-киломметра пути от их дома.
   Но, тогда, когда она подложила ребёнка в коляску, та заплакала и четырёх=летняя девочка убежала по своим "делам".  Тогда я взяла девчушку на руки и молилась. Через некоторое время вошла Валя в эту комнату, и удивилась, что ребёнок не плачет у меня на руках, так как плакал сразу, почувствовав, чужие руки.
 Снова залаяла собака, и Валя побежала на улицу, держать её, чтобы она ещё бы кого не покусала. До этого этасобака укусила соседа и вырвала у того кусок мяса с руки. Сосед привёл полицию и собаку хотели убить. Но Валя сама защитила, встав перед ней и сказав, полицейскому:  "если выстрелите, убьёте меня и дети останутся сиротами".  Я представила, как Валя сама переживала, и сколько нервов испортила она себе, и людям тогда с этой злющей собакой. Я не сказала ей: "Зачем ты ещё и собаку держишь?" видя, с каким переживанием она это мне рассказывала.
 А вот теперь пришла её старшая, одинадцати-тилетняя дочь, с подругой. Они гуляли, то есть, "болтались на улице" и, наверное, где-то курили, так как сразу запахло куревом. За свои одинадцать лет, Валина старшая дочка, уже приобрела прозвище "попрошайка и воровка". Так как, Валя родила её в пятнадцати-летнем возрасте, дочь ни во что не ставила свою мать: курила, воровала и попрошайничала. Я видела несколько раз, как Валя бегала за ней по посёлку, и ругалась матом на эту девочку.
 Валя "упустила" первую дочку и, она уже гуляет с мальчиками. "И она принесёт в подоле неполноценную дочку в четырнадцать лет, а может быть и раньше" - думала я.
  В четырнадцать-пятнадцать лет эти девочки, которые рожают, они же сами ещё дети и не сумеют воспитать из своих детей хороших людей. "Господи дай разум Вале, чтобы она не "упустила"бы других детей. Ты, Господи, Всемогущий, и сумеешь сделать из этой неблогополучной семьи, хорошую семью!" - снова и снова молилась я.
  Когда-то я пробовала с этой Валиной первой девочкой заниматься. Я говорила с ней с любовью и ласково, но она уже в том возрасте была испорченная и хитренькая.  Но у меня тогда не хватило терпения, и за то я прошу у Бога прощение. Тогда, лет пять назад, пользуясь моей добротой, эта девочка обманывала меня, попрошайничала что-то у других, как только она уходила "гулять".
 Она всё, что увидит у меня, ей надо было. Она лазила по моим шкафам, и воровала мои вещи и продукты, несмотря, на то, что я жалела её, кормила и поила. Но она не понимала любовь. К сожалению, здесь, в посёлке, с малого детства, почти все дети, понимают только ругань, мат и палку.  И почти все взрослые пьют и курят. "Ох, Россия, куда мы катимся?" - часто вздыхала я и всё молилась за нашу Россию.
 Но продолжу свой рассказ об этой девочке.  Однажды моё терпение лопнула и, очередной раз, когда она привела подругу, и они, вдвоём украли у меня спички, выслав меня за чем-то в другую комнату, чтобы тайком украсть спички, и потом тайком покурить. Как только они ушли, я сразу же обнаружила, что они, опять, украли спички.  Им и так все запрещают курить, и ни в коем случае не дают спички. И поэтому, они стали воровать у меня.  Наконец, и у меня терпение иссякло, и я больше не впустила эту девочку с подругами, сказав им:
 - Когда же вы, наконец, поймёте, что воровать и курить грех, а грех страдания, муки и болезни.
 Девочки перестали ко мне приходить, и не покаялись, не попросили у меня прощение.  Хотя, вначале, я много занималась с "брошеными" детьми, и их собиралось у меня до двадцати человек.  Но им никакие занятия не были нужны, они не помнили, или же забывали, пройденный материал, им нужно было конфеты, печенья, всякие сладости, - хотя я им несколько раз говорила, что у меня маленькая пенсия. Но они не понимали это. И потом, они приходили ещё играть на компютере. Я им разрешала познавать компьютер и не разрешала играть. А в то время в посёлке ещё мало у кого было компьютеров, и им это было в новинку. Я учила их открывать  страницы, писать, и показывала в интернете многое другое интересное. Но стоило мне отвлечься, они сразу же переводили компьютер на игры.
 И вот теперь это девочка пришла домой и привела подругу. Крики, суета и детская возня возрасли, потому что они разбудили ещё и спящего мальчика. Мне было неуютно здесь, ещё и потому, что я совсем отвекла от шума, хотя росла в большой семье.
  Снова неистово залаяла собака, приехали родственники. Пришла в гости Валина племянница, которая тоже родила в пятнадцать лет.  Теперь она пришла со своим новым мужем и с дочкой.  Шум ещё больше усилился и я надумала уйти, но у меня на руках была малышка.  Я положила её в коляску, но мне пришлось вернуться, так как она снова заплакала.  Валя занималась гостями, а я хоть и знала всех, чувствовала, что мне пора уйти или мне будет плохо. Я молилась: "Дай мне терпения, Господь!"
 Малышка не виновата ни в чём, и другие дети окружили меня с минутной "любовью",  рассказывая, о своих маленьких проблемах. Вошла и  Валина племянница, поздоровалась и села возле меня. Мы поговорили. Я сказала ей, что дети - это хорошо, и ей надо бы иметь больше детей, но она ответила, что почему-то после Оленьки у неё не получается. Наш разговор прервал её муж, заглянув в эту комнату. Он  поздоровался со мной и сказал, что меня он знает, хотя я его не помню. Он напомнил, что много лет назад, я их с Яхнюком фотографировала в Приозерске. Я спросила про Яхнюка:
-"Это губернатор Приозерска?
- Да! - ответил он. Пахнула водкой и я подумала: "Он же за рулём", но ничего не сказала.
-  Может быть, но, видимо, это было давно,;так как я уже не помню, - сказала я ему.
  Да, когда-то я была очень активной и фины, зная, что я знаю финский язык, пользовались мной, как переводчицей. Тогда, наверное. Муж Надиной племянницы и помнит меня.
- Да, вы были там с финами, - подтвердил он, и ешё он сказал мне, что я полу-монашка.
- Я не полу-монашка, а монашка в миру. 
 Да, я действительно монашка и мне приятно было, что он признал это.  Но, к сожалению,  никто не признаёт во мне до сих пор поэта, хотя я написала больше пятисот стихов, и много-много рассказов. Наверное, потому что в нх я прославляю Господа. И хотя у меня в интернете больше пятисот стихов, и рассказов и двадцати тысяч читателей, но до сих пор никто не хочет издать мою книжку. Людям мирским, пока, это не надо. И Господу, видно, тоже, не угодно. "Пока не угодно, видно, моё время ещё не пришло", - подумала я.
 Да, Богу не угодно заставить верить в Себя по-принуждению, а мои стихи о вере, о Божией щедрости. Мои стихи - стихи прославления. "О Боже! - всегда молилась я, почяему же все земные люди  "осуетились своим умом" и, приходят к Тебе так поздно.  Они поверят только вдоволь настрадавшись и жестоко переболев.  Но, Ты, Господь, дал нам мудрые советы в Библии, как обходить грехи и не страдать за них. В Писание сказано, как не болеть, не умирать безвременно, ибо всякий грех есть страдания, болезни, смерть и мука.
   И здесь в этой большой и неблогополучной семье, пока, не знают Твоё Слово и пока не верят в Тебя!"
 И я вспоминала своё детство, ведь, мы тоже были неверующими. Тогда, почти все, были неверующими. Советская власть воспитывала людей угодных "обществу коммунизма" и всех верующих преследовали и гнали. Да, семьдесять лет неверия власти и советского гонения, исчерпали мудрость Божию. И наша Россия стала больной страной. Многие воруют, врут и попрошайничают. И ещё упала демография, теперь рожают только одного, ну от силы двух детей. А  в таджикистане, где я была, по восемнадцать или же тринадцать детей и они скоро заполонят не только нашу Россию, но весь мир.
  А, вот сейчас я Вале говорила,
- Все твои детки все выростут, и встанут на ноги, а тебе дай Бог терпение.
  И я видела, как горели её глаза от надежды и тёплого слова.
- И у нашей матери нас было десять человек, и Господь помог всех вырастить.
  Да, мы росли друг за другом, но у всех, у нас были поручения и дела, мы не болтались просто так.  Я не помню, например, когда мама мыла сама полы ... Конечно, мы были всякие;  ссорились и дрались, радовались и шумели в детстве, но всё это забылось, ушло в прошлое. За то, теперь, когда мы собираемся вместе, между нами такая дружба и любовь, словами не высказать. Это незабываемое тепло "НАШЕГО ДОМА". Я это рассказывала Вале и она чуть не плакала.
   Когда я ушла с этой семьи, я ещё долго-долго думала и молилась, чтобы Господь всех их благословил, и чтобы они выросли хорошими людьми, и чтобы Иисус достучался бы до их сердец, и призвал бы всех на служение, и тогда, все они вырастут хорошими людьми и будут приносить радость и пользу обществу.

                2 часть

 На второй день, после моего посещения этой бедной семьи, мы с подругой, говорили об этом, но она была другого мнения об этой "семейке". Она говорила про Валю:
 - Зачем она рожает этих уродов? Муж её тюремщик, болеет открытой формой туберкулёза. Настрогал четырёх детей, а сам в кусты. -  - Ты не права, говорила я в ответ, это же дети, они не виноваты. У нас и так упала совсем демография, и надо поощерять и помогать большим семьям.
 - Да, но я совсем другого мнения, о поднятие нашей демографии. Я, согласна с тобой, что надо поощерять и помогать семьям, но блогополучным семьям! Не больным детям, и зачем эта Валя рожает туберкулёзников, ведь знает, что они все умрут. Да, у нас рождаемость падает. Следующее за нами поколение, почти всё больное. Вот твоя демография!
  - Ты что не знаешь, что нас, русских, меньше и меньше, а нашу Россию вскоре полностью заполнят таджики и узбеки. Вон сколько стало их в Питере и, даже в нашем посёлке.
 - Да - возражала мне подруга, - этот факт не отрицаю и мы неминуемо погибнем. Разве ты не знаешь статистику?  Ведь давно учёные подсчитали, и говорят, что  в пятидесятому году, нашего века, России не будет. Ты знаешь сколько китайцев? Они, уже, заполонили весь Дальнй восток, и арендуют многие гектаров земли в Сибире. Они используют наши земли для своей выгоды, ползуясь всякой химией, а после эта земля не пригодна ничему. И ты хочешь своей демографией восстать против рассплодивших китайцев и чёрных мусульман?
-  Но, ведь, всё в воле Божией! - говорила я. Если Ему угодно, Он сделает даже, "... из камней сих человеков". Так что, давай не будем опускать руки и ждать, когда всех нас уничтожат всякие  чёрные. Мы сами будем помогать бедным семьям, сколько Господь даёт нам возможности.
   Там, у Вали дома, ведь, не разруха и грязь, там чистота, на полу ковры, и её дети ухоженные, накормленные. Она сама не пьяница, и не пропащий человек. Она смутно надеется и уповает на Божью помощь.
  И мы с тобой,  когда-то были бедными и униженными, но и нам помог Бог. Так что, давай не унижать эту семью, а помогать им тем, что даёт нам Бог. - Я продолжала убеждать подругу, вспоминая и говоря, - да, конечно, сейчас не то время, когда мы росли. Тогда мы в детстве, донашивали то, что покупали старшим, и у нас была на всех одна игрушка - пластмассовый гусь. Мы все любили эту игрушку, а у Вали куча красивых мягких игрушек. Но давай будем за неё молиться и Господь когда-то научит Валю жить в бедности и в изобилии. Помнишь что сказано в Писании?
-Я всё помню и знаю Писание не хуже тебя. Ты права, что всё происходит по воле Божией и Он Один нас рассудит. И давай нке будем спорить об этом.
- Давай не будем спорить, а помогать страждущим и неимущим, как это делает наш Христос!