Неизвестный святой

 «Я очень люблю свою Ганнибаловку…» - говорила Евгения, смотря куда-то в даль, как будто видела свою деревню за массивами серых девятиэтажек. 
 - Вы знаете, Антон, по берегам реки Ганнибаловки до революции жили схимники? Много их там было, мне это ещё моя бабка рассказывала. Потом исчезли куда-то, как в бездну канули… Рассказывали, что был в наших краях такой блаженный, Никитушкой его называли. Он людей водой целебной лечил, возможно, что недалеко от деревни святой источник существовал. Я это узнала после того, как у моего дома ключ пробился. Стали мы воду ключевую пить, а она благотворно на здоровье влияет. Народ в деревне прознал, слух то он быстро распространяется, потянулся к нашему дому с вёдрами. А мне не жалко, если людям вода помогает,  пусть берут её на здоровье. Только с тех самых пор, кто-то специально засорял колодец у источника: то замазку какую-то кинут, то закопать пытаются. Казалось бы, кому он мешает? Но борьба добра со злом каждый день на наших глазах происходит…
- Вам Храм в деревне нужен – говорю я.
- Храм мы построили, и народ на этом остановился. Этого мало, нам монастырь нужен…
    Евгения достала карту Ленинградской области, и начала показывать на ней где до революции недалеко от её деревни располагались Храмы и монастыри.
Был ясный морозный день, и я уже совсем продрог в своём пуховике, а Евгении в её старом синем пальто совсем не было холодно. Даже наоборот, её старческое лицо раскраснелось, глаза радостно сияли. Было видно, что рассказ о родных местах доставляет ей огромное удовольствие.
   Но кто же эта женщина? – спросите Вы. История моего знакомства с ней очень необычна. Евгения пришла в храм Антония Сийского к его настоятелю отцу Анатолию и рассказала, что знает, где похоронен российский император Иоанн Антонович. Батюшка в тот же вечер позвонил мне. «Не знаю, но первый о ком я подумал, это был ты» - сказал мне отец Анатолий и описал сложившуюся ситуацию. Странное совпадение было в том, что за несколько дней до звонка батюшки я читал об Иоанне Антоновиче, жалея бедного ребёнка, который с малолетства был заточён в крепость и всю жизнь провёл в одиночной камере. Естественно, у меня возникло желание встретиться. 
   Встреча была назначена через неделю у храма, батюшка приболел и не пришел. Зайдя в храм, я увидел сидящих на скамейке старушек и понял, что крайняя справа Евгения. По-деревенски одетая она очень отличалась от остальных прихожанок.  Засомневавшись в своей интуиции, я вышел из храма на улицу. Евгения проследовала за мной и спросила:
- Вы, случайно, не батюшку ждёте?
- А Вы Евгения? – ответил я вопросом на вопрос.
  Евгения кивнула, так и познакомились.  
  Справа от храма ещё стояли столы, оставшиеся после рождественских праздников, на них то Евгения и разложила свою карту.
- Видите, Антон, святые места были, а сейчас чёрные и дети токсикоманов беспризорные слоняются. Детей очень жалко, кем они без тепла материнского и без Слова Божьего вырастут? Вот потому и монастырь нужен. 
   Помню, в детстве иду по нашему полю, вдруг, вижу, а с неба крест опускается, он плавно опускается на землю в сотне метров от меня и исчезает в зелени высокой травы.  Бегу что есть мочи к тому месту, подбегаю, а там камни какие-то разукрашенные и кроме камней ничего нет. Я тогда маленькой была, не понимала, что это остатки фресок разрушенного храма. Потом их собрал кто-то и увёз, но я точно помню то место. Вот с этого все в моей жизни и началось.
- Что началось? – осторожно спрашиваю я.
- Знаки разные… Отец у меня был ветеран ВОВ и, выпивая, он часто рассказывал о тех ужасах, которые на войне пережил. Я очень боялась, что опять война начнётся, и однажды голос во сне сказал: «Не бойся, войны не будет, но люди так умирать начнут». 
- А об Иоанне Антоновиче тоже голос сказал? –  спросил я и сам испугался своих слов, настолько таинственной мне казалось любая информация о нём.
Евгения посмотрела на меня внимательно, она как будто оценивала, а можно ли доверить мне свою тайну, потом спокойно ответила:
- Ну, не совсем голос… У меня знакомая работала в музее крепости Орешек,  я ни когда не ходила туда, мне казалось, что там не интересно. Но семнадцать лет назад понадобилось мне к этой знакомой зачем-то обратиться. Тогда и увидела я в музее портрет Иоанна Антоновича. Меня к портрету как бы потянуло. Попросила я  свою подругу ксерокопию мне сделать этого портрета, взяла её и поехала домой. 
  Потом отыскала в библиотеке информацию о семье Брауншвейгской. Прочитала об Иоанне и слёзы на глаза навернулись. Помню, в советское время ещё с классом ездили на экскурсию в Орешек, нам тогда только про революционеров рассказывали, а про Иоанна Антоновича ни слова. Пожалела я их семью и заказала молебен за упокой душ рабов божьих Иоанна, Антона и Анны. А ночью приснился мне сон, что сижу я за накрытым белой скатертью столом в огромном светлом помещении, на столе стоит серебряный чан, а передо мною кубок и кто-то наливает мне из чана кисель и при этом говорит: «Вот, это тебе за то, что ты нас поминаешь». 
    Необходимо имя Иоанна Антоновича миру православному открыть. Я уверена, Иоанн Антонович - святой невинно убиенный мученик, который, будучи в детском возрасте заточённым в одиночную камеру, сохранил разум, научился читать и много молился, мечтая посвятить свою жизнь Богу. Он не был безумным, иначе, зачем его было убивать?! 
   У Евгении на глазах появились слёзы, она ещё много описывала мне свою сложную, бездетную и бессемейную жизнь, те горести, которые обрушились на неё в последние годы, но я больше никогда не видел на глазах Евгении слёз. « Всё за мои грехи…» - говорила она, проявляя при этом православное смирение и веру. 
   - Была летняя ночь, - продолжала Евгения свой рассказ, - мне велели идти, идти, не останавливаясь, по направлению к реке Ганнибаловке. Я шла сквозь заросли папоротника и, наконец, пришла к тому месту, где река разлилась, образовав болотистый водоём. Я не умею плавать, но мне велели идти, ступая по пояс в воде где-то на середине водоёма я не почувствовала уже под ногами земли, но меня словно что-то вытолкнуло на другой берег. Там, среди ирисов и осоки моему взгляду открылась его могила. Земля на ней мягкая как пух и нет никакой растительности.
   Вернувшись домой, я долго боялась, что больше никогда не найду явленное мне место. Но через неделю, мы со знакомой добрались на лодке до того места, зайдя со стороны реки и, поставили крест. 
   Прощаясь с Евгенией, я долго думал, правда ли то, что она говорит? Действительно ли ей было явлено место захоронения одного из самых несчастных людей на земле – царя Иоанна Антоновича? Я не мог ответить себе на этот вопрос, как не могу и сейчас, но то, что личность Иоанна была незаслуженно забыта - это неопровержимый факт. В эпоху Романовых изучение личности Иоанна могло привлечь интерес и травлю со стороны Тайной Канцелярии, ведь Екатерина Вторая принимала непосредственное участие в его убийстве.  В эпоху Советской власти личность Иоанна Антоновича, царя, который правил в младенчестве чуть больше года, не могла представлять большого интереса для общественности. Сегодня, с возвращением Православной Веры в Россию, ситуация меняется. Личность Иоанна Антоновича требует внимательного изучения со стороны РПЦ. Вероятно, мы имеем дело с неизвестным святым мучеником. Его подвиг был скрыт от глаз общества, его подвиг происходил в его душе, в четырех стенах темницы, но в этих четырёх стенах было вселенское горе, в этой душе было огромное стремление к вере в Бога. Известно, что Иоанн наизусть цитировал священное писание. Даже то, что он вообще научился читать, уже можно считать чудом. А то, что он просил у своих стражников библию и получил её – стремлением к Слову Божьему. 
   Задумайтесь, вы, молодые и здоровые люди, вечно жалующиеся на свою судьбу и пытающиеся покончить с собой! Задумайтесь над тем, что слабый ребёнок, разлучённый с родными,  в одиночной камере боролся за свою жизнь и заслужил право пасть в бою, от шпаги своих охранников, не желая расстаться с величайшим божьем даром под названием жизнь! 

© Copyright: Антон Глазунов, 2011