Обновление

Нина помогала складывать узелки с пожитками на повозку, в которую был впряжён мерин Буланый. Больше года их семья скиталась по чужим углам в Воронцовке. И вот сегодня рано утром отец вернулся с ночной работы на току и объявил с улыбкой: — Собирайтесь! Белогорье освободили.

Нина и младшая сестра Нюша запрыгали, обнявшись. Бабушка Лизавета перекрестилась и сказала: — Слава тебе, Господи! Знать дошли наши молитвы до Бога. А мать тихо плакала, сморкаясь в краешек головного платка.

Отец развёл руками:

— Ну вот! Сырость тут развели! Складывайте вещи!

Покидали узелки, быстро забрались в тележку и поехали домой в Белогорье.

К обеду въехали в село. Вместо домов стояли только обгоревшие печи. Огороды заросли бурьяном. По улицам бродили одичавшие собаки и кошки. И тут Нина увидела их дворового пса Шарика. Он бежал навстречу повозке с радостным лаем.

— Шарик, псина, ты наша! — закричал отец и соскочил с края повозки. Пёс запрыгал вокруг хозяина, пытаясь лизнуть его в лицо. Отец обнял его, на глазах выступили слёзы.

— Петя! Ты чего стоишь! Поехали к дому, — сказала бабушка Лизавета, а Шарику кинула кусочек лепёшки. Тот проглотил его мгновенно и помчался впереди Буланого, затрусившего по дороге под понукание хозяина.

Через несколько минут подъехали к своей усадьбе.

Нина первой вбежала во двор. Забора не было. От него остались только столбики.

— А где же наш дом?! — удивилась она.

Вместо дома зияла воронка от бомбы, окружённая битым кирпичом и кусками брёвен.

— Разбомбили его, дочка, — ответил с грустью отец. А потом обнял Нину за плечи и сказал:— Отстроим новый. Главное, что все мы живы и вернулись домой. Он молча подоткнул за пояс пустой рукав левой руки.

Подошли мать и бабушка Лизавета.

— Чего стоите! А ну на колени да поблагодарим Господа! — строго сказала бабушка Лизавета и первой опустилась в траву заросшего палисадника.

— Ба, а как же молиться-то! Храма нет. Его же давно взорвали ещё до войны.

— Господь вокруг нас внученька! А ну-ка повторяй за мной:

Отче наш, иже еси на небесех…

На следующий день стали рыть котлован под фундамент дома. К вечеру управились. Помогли рыть вернувшиеся тоже вчера соседи  Наташа и Николай Калашниковы. Закончив работу, мужчины достали самокрутки и закурили. А женщины захлопотали у костра, на таганке кипела картошка в чугунке. Под старым абрикосовым деревом соорудили подобие стола из снарядного ящика. Нина и Нюша бродили по саду, как раздался возглас матери;

— А ну-ка, посмотрите, что я нашла..

Девочки тотчас же побежали на голос матери. Им было любопытно, что же она там нашла. Мать стояла в вырытом котловане и держала в руках какой то предмет.

— Ну что там ещё такое? — заволновалась бабушка Лизавета.

Смотрите, маманя! Да это же икона Святителя Николая..

— Да ты что, Анютка! — радостно вскрикнула бабушка Лизавета. — Радость-то какая! Сам Николай Чудотворец освятил нам строительство дома...

Вечером, лёжа на охапке душистого сена, Нина слышала, как мать и бабушка долго отчищали икону.

— Что-то никак не могу очистить лик Святого, волновалась мать.

— А ты не торопись, дочка. Ложись спать. Вот помолимся Святителю Николаю Чудотворцу, поблагодарим его, а завтра ещё раз почистим икону. Старая она. На месте нашего дома, видно, казачий курень стоял когда-то... Я слышала от своей бабушки, что вольные наши предки — казаки. Царствие им небесное, перекрестилась бабушка Лизавета, — Не подчинились царю. Их курени сожгли стрельцы. И всех из станицы  выселили. Прадед мой Григорий на нижней улице курень построил. А дед сюда ещё до войны с японцами дом поставил.

— А икону-то я нашла, — сказала мать. Знать, всё у нас обустроится, маманя.

Рано утром Нина проснулась от возгласа бабушки Лизаветы: — вставайте скорей икона Николая Угодника обновилась. Быстро одевшись мать и отец присоединились к бабушке, стали молится, Нина как зачарованная смотрела на переливающуюся чудным светом икону. Слова молитвы невольно слетали с ее губ. Бабушка Лизавета повернувшись к ней сказала как построят храм святого Николая Чудотворца, отнесешь икону туда, вздохнула, мы до этого часа не доживем.

С тех пор икона Николая Угодника стоит в святом углу дома.

А Нина Семеновна хранившая ее 70 лет уверена что ее внучка  Юля выполнит завещание бабушки Лизаветы.